Перед дверью в кабинет психолога Наташа замешкалась. Неожиданно ее охватил приступ паники, и она потеряла всю решимость, с которой отправилась на эту встречу. Сердце замолотило так, что стало трудно дышать, мысли вспорхнули стаей испуганных птиц и заметались в голове: «Что я здесь делаю?», «Зачем мне это?», «Кто этот человек?», «Не причинит ли он мне вреда?», «Что скажет мама?», «Может быть, еще не поздно сбежать?», «Вдруг он все-таки поможет отказаться от таблеток?», «Не спровоцирует ли он новый срыв, и я опять окажусь в больнице?»…

- Здравствуйте! Не стесняйтесь, входите, - услышала она ровный голос за спиной. Вздрогнув, Наталья повернулась и оказалась лицом к лицу с мужчиной средних лет неприметной внешности. Она ожидала встретить приветливость в его выражении, но он не улыбался и казался напряженным, что окончательно парализовало ее. Уставившись на него, как кролик на удава, она почувствовала, что раздражает его.

- Я жду, - сказал он жестко и кивком головы показал на ручку двери. Безропотно Наталья протянула руку, повернула деревянную колобашку и потянула ее на себя. Отступив, она пропустила вперед хозяина кабинета и без лишних колебаний вошла следом за ним.

После американских фильмов Наталья представляла себе кабинет психоаналитика как просторную комнату с массивным письменным столом, кожаной кушеткой или диваном, стеллажами с книгами, ковром на полу и тяжелыми плотными шторами на окнах, которые едва пропускают дневной свет, погружая помещение в легкий полумрак. Здесь же стояла широкая тахта темно-красного цвета, черный комод из ИКЕА с прямоугольными электронными часами сверху и два стула, поставленные друг напротив друга. Окон не было, единственным источником освещения оказался торшер, покрытый разноцветной шалью, которая отбрасывала на стены причудливые тени.

Психолог сел на один из стульев, скрестил руки на груди и стал молча смотреть на нее, скривив губы. Стоя у входа, Наталья не решалась пройти дальше без дополнительного приглашения, но оно не последовало. Поправив на плече ремень от сумочки, она начала теребить кисти рук, чувствуя, как вспотели ладошки. Узкие туфли напомнили о себе ноющей болью в ступнях, и она переступила с ноги на ногу. Спина ссутулилась, шея втянулась в плечи. Захотелось писать. Она устремила на него жалобный взгляд и спросила: «Что я должна делать?»

- Проходи и садись, - надменно ответил он.
Прямо в пальто она присела на краешек стула, прижимая к себе сумку.
- Разденься, - приказал он резко.
Повесив сумку на спинку стула, она медленно расстегнула пуговицы, сняла пальто и положила его на край тахты. Чтобы удостовериться в правильности своих действия, она поймала взгляд психолога, но вместо того, чтобы сесть и спросить, как он планирует работать с ней, не раздумывая, скинула с ног туфли, стянула с себя трикотажное платье, колготки, бюстгальтер и трусики. Положив одежду поверх пальто, Наталья встала перед ним.

- Сядь, расставь ноги и покажи мне, как ты трогаешь себя, - приказал психолог ровным спокойным тоном все с тем же презрительным выражением.

Краска залила ее лицо, сердце забилось еще сильнее, но она не посмела ослушаться. С легкой усмешкой он наблюдал за быстрыми движениями ее пальчика, рассматривал набухшие соски, впитывал смесь желания и ужаса, плескавшиеся в ее глазах, но не долго – не прошло и трех минут, как оргазм накрыл ее. Дождавшись, когда она отдышится, он приказал ей одеться и снова сесть.

Дрожащими руками Наталья взяла трусики, расправила их и чуть не упала, балансируя на одной ноге. От своей неуклюжести она еще острее почувствовала поглотивший ее стыд. Захотелось расплакаться, но этот изверг еще не отпустил ее, и придется потерпеть со слезами до дома.

Крючок на бюстгальтере никак не зацеплялся за петельку: «Только бы он не попытался мне помочь. Я так и не удосужилась зашить оторвавшуюся подкладку, да и вообще это белье давно просится на помойку. Кто же мог подумать, что мне придется раздеваться перед чужим человеком? Хорошо хоть колготки почти новые».

Одернув подол, Наташа села как приличная школьница и скрестила руки на колени. В ожидании новой череды издевательств, она рассматривала нечищеные ботинки, поношенные джинсы, застиранный воротничок клетчатой рубашки, торчавший из выреза темно-синего свитера, редкую бородку и едва видневшуюся лысину и думала, насколько внешность может быть обманчива.

- Пожалуйста, объясните мне, почему Вы сейчас все это проделали? - спросил психолог, улыбаясь и снова перейдя на «Вы». От былой жесткости не осталось и следа. Теперь он больше походил на хирурга, который расспрашивает о здоровье пациента на следующий день после операции.

Неожиданно для самой себя Наталья заметила, как перемена в его поведении резко изменила ее собственное состояние: оцепенение отпустило, тяжесть стыда больше не давила, она чувствовала себя легко и свободно с этим почти незнакомым мужчиной, как будто они не имели никакого отношения к предыдущей кошмарной сцене.

- Не знаю, - честно и растерянно ответила она, пытаясь понять, как ее угораздило оказаться в такой нелепой ситуации.
- А если подумать? Что Вы делали? – продолжая улыбаться, уточнил он. Его улыбка не была ни натянутой, ни фальшивой. Новая пациентка действительно начинала ему нравиться – ее реакции представляли интересный материал и вызывали в нем ощущения, которые обещали превратить долгую рутинную работу в увлекательное приключение.

- То, что Вы сказали, - смущенно пролепетала Наталья. Она не смогла бы назвать это ни приличным научным термином, ни тем словом, которое слышала в обиходной речи. Когда ее никто не мог увидеть, она могла доставить себе удовольствие, но даже при муже она стеснялась прикоснуться к своему телу.

- Я Вас принуждал? – спросил психолог, приподняв бровь.
- Да, - ответила Наталья первое, что пришло в голову, и на мгновение задумалась: «Но разве он говорил что-нибудь прежде, чем я начала раздеваться?». - Нет, - опять без уверенности сказала она. Посмотрела в глаза психологу, надеясь найти там ответ и озвучить его, но он больше не улыбался и она почувствовала себя, как на экзамене, и дрожащими губами снова произнесла: - Да.

- Как же я это делал? – он сел нога на ногу, слегка наклонился, поставил локоть на колено, подпер подбородок кулаком и пристально посмотрел на нее, дожидаясь ответа.

- Не знаю, - растерянно ответила она и подумала: «Ничего не делал, а я вела себя как идиотка. Даже перед больницей я была более вменяемой».

- Я Вас бил? – он продолжил допрос в быстром темпе, не давая ей времени на размышления.
- Нет.
- Держал под дулом пистолета?
- Нет.
- Я Ваш босс, который может уволить с работы?
- Нет.
- Вы добровольно пришли ко мне?
- Да.
- Вы меня боитесь?
- Нет.
- А в тот момент, когда Вы начали раздеваться, Вы боялись меня?
- Да.
- Что изменилось во мне?
- Все.
- Уточните, пожалуйста, - сказал он мягче, побуждая ее подумать, и в дополнение сменил позу, откинувшись на спинку стула.
Наталья, реагируя на его движения, тоже немного расслабилась. Она перевела взгляд на тахту и, разглядывая причудливый узор тени, попыталась найти ответ: «Он точно так же сидел, почти не шевелясь, не прикасался ко мне, не кричал, но как-то он сумел управлять мною».

- Может быть, выражение лица, голос, - предположила она.
- Если бы я сейчас попросил Вас сделать то же самое, как бы Вы отреагировали? – спросил психолог таким тоном, как будто он обсуждал посадки на огороде с восьмидесятилетней бабушкой.

- Не знаю, - пожала она плечами, хотя была уверена, что такой глупости больше никогда не совершит.
- Пожалуйста, разденьтесь и начните трогать себя, - не меняя выражения, сказал он.
- Ну, хватит уже шутить, - слегка покраснев, парировала она.
- Ты что не поняла, что я тебе сказал, - не повышая голоса, сказал психолог, но теперь он снова звучал так, как в начале их встречи.

Вроде бы ничего в нем не поменялось, но Наташа почувствовала, как что-то отключилось в ее голове и сердце замолотило как минимум в два раза быстрее. Слезы наполнили глаза и дрожащими губами она произнесла:

- Пожалуйста, отпустите меня, я больше не могу.
- Что ты себе позволяешь? Быстро раздевайся, - отрезал он.
Слезы потекли по щекам, ей стало безумно жалко себя, но она начала подниматься, чтобы выполнить его приказание.
- Стоп, - улыбнулся психолог. Одним жестом он извлек из ящика комода бумажные салфетки и протянул их Наталье.
Немного успокоившись, она спросила:
- Как Вы это со мной делаете?
- Это не я, а Вы сами на меня так реагируете.
- Я сама? – удивленно спросила она.
- Вы же признали, что я точно так же сидел, смотрел на Вас, говорил те же слова.
- Да, - неохотно ответила Наталья. Она поняла, что ничего не понимает. По его словам получалось, что в ней что-то было не так, какая-то гадость, которая делала ее игрушкой в его руках. Ей стало противно от самой себя, захотелось спрятаться подальше от всех и от этого самодовольного типа в первую очередь. Голова опустилась, плечи ссутулились.

- Как Вы думаете, это может еще повториться? – продолжил психолог без нажима.
- Да, - без сомнения ответила она, с трудом сдерживая приближающуюся истерику.
- Вы этого хотите?
- Нет, ни в коем случае, но разве можно от этого избавиться? – с надеждой спросила она.
- Изменить себя кардинально еще никому не удавалось, но научиться жить со своими особенностями вполне реально, - ответил психолог и подбадривающе улыбнулся. Пришло время переходить к самой деликатной и неприятной для него коммерческой части:

- Готовы ли Вы вложить в свое совершенствование время, силы и деньги?
- Конечно, - без промедления ответила Наталья.
- Вы понимаете, что это долгий и нелегкий труд? – психолог попробовал умерить пыл, в который трансформировались все ее эмоции за последний час.

- Я готова на все, что угодно, лишь бы справиться с этим. Когда мы сможем начать? – бодро продолжила Наталья.
- Приходите в понедельник в это же время, - он постарался перейти на деловой тон, думая о том, что негодяем ему быть гораздо проще, чем бизнесменом, и что с некоторыми «тараканами» ему никогда не станет уютно сосуществовать.

- Хорошо.
- С Вас тысяча рублей, - наконец-то произнес он и увидел на ее лице то, что ожидал и чего боялся.
- Мне говорили, что это будет стоить дешевле, - не смогла сдержаться Наталья, хотя обещала себе не комментировать расценки профессионалов. Она почувствовала себя неуютно, но «сказанного не воротишь».

- Цена такая. Вы можете больше не приходить, - отрезал психолог, чувствуя, как водоворот раздражения уносит его, и понимая, что он опять не смог его вовремя предотвратить.

- Нет, я хочу с Вами работать, но это дорого для меня, - Наталья продолжила в том же духе.
- Будем встречаться реже. До свидания! – закончил разговор психолог, не в силах дождаться момента, когда он сможет остаться с собой один на один.

- Спасибо! До понедельника! – она тоже была рада поскорее закончить эту встречу и выбраться на улицу, где мимо спешат прохожие, пролетают машины и никому нет до нее никакого дела.