Ты в безопасности. Ты живешь за высоким бетонным забором, под колпаком из цветного стекла. Ты проживаешь целую жизнь, так и не решаясь выйти за очерченные рамки. Но однажды может случиться так, что наступит ночь, а ты окажешься снаружи. Без защиты, наедине с природой.

Не бойся.
Оглянись.
Вокруг только лес. Высокие сосны. Ясное небо, усыпанное мириадами сверкающих звезд. Такого неба больше нигде не увидишь.
А воздух? Здесь такой воздух, что вдохни полной грудью, и захочешь кричать. Ещё бы. Ты кричи. Кричи, сколько влезет. Кричи, пока не охрипнешь.

Кричи.
Никто не услышит.

***

Палец прошелся по щеке, чуть царапая острым ноготком. Дошел до рта, раздвинул губы и настойчиво полез дальше.
Миша с готовностью разжал челюсти, пропуская палец внутрь. Обхватив палец губами, он нежно прикусил и начал посасывать.
Неожиданно ладонь отдернулась и звонко шлепнула по щеке.
– Зубы! – воскликнула Лена. – Опять кусаешь!
Миша виновато опустил глаза.
– Простите, госпожа.
Вместо ответа Лена сунула ему под нос руку:
– Целуй.
Миша несколько раз поцеловал гладкую кожу.
– Молодец. Только вот знаешь... – Лена убрала руку. – Не верю я тебе.
Лена отошла от кровати. Миша попытался посмотреть ей вслед, но не смог – мешала надетая на голову упряжка. Вшитые в упряжку металлические кольца держали веревки, привязанные к спинке кровати, из-за чего Миша мог смотреть только в потолок.

– А знаешь, почему не верю? – судя по звукам, Лена выбирала подходящий девайс.
Встать с кровати Миша тоже не мог – лежал в форме морской звезды: руки и ноги разведены в стороны и крепко привязаны к кровати.
– Потому что в тебе искренности нет.
Лена вернулось, держа в руках черный стек. Подойдя к изголовью, она наклонилась, глядя Мише прямо в глаза. Светлые локоны упали ему на лицо.

– Ты был послушным мальчиком? – Лена опустила руку и ласково взъерошила Мишины волосы.
– Да, госпожа.
– Хорошо, очень хорошо.
Лена нежно погладила его по щеке. Миша потянулся за ладонью, пытаясь поцеловать пальцы, но рука тут же отдернулась. Прозвенела пощечина.

– Врешь! – крикнула Лена. Крошечные капельки слюны вылетели из ее рта.
– Нет, госпожа!
Стек сильно шлепнул Мишу по груди.
– Я знаю, что врешь! Хочешь, чтобы я тебя наказала?!
Миша испуганно зачастил:
– Нет, госпожа! Не надо! Не наказывайте, прошу вас, я исправлюсь, обещаю!
– Дурной мальчишка! – Лена возмущенно махнула стеком куда-то ниже пояса. – Это еще что?!
Куда именно указывал стек, Миша не видел: мешал собственный живот, который даже в лежачем положении возвышался, словно холм посреди равнины.

– Где? Я не вижу, – пролепетал Миша.
Стек больно хлопнул по промежности, угодив в самое чувствительное место. Миша охнул.
– Госпожа, я не специально, – просипел он.
Лена наклонилась еще ниже.
– Мне кажется, ты был плохим мальчиком.
Миша сглотнул. Лена приблизилась так близко, что он чувствовал ее дыхание.
– Плохим, невоспитанным мальчиком.
Запах мятной жвачки, табачного дыма и вина – пустая бутылка осталась где-то на кухне. Лучшего способа разогрева перед сессией, чем сухое красное вино, Миша не еще не придумал.

– Таких непослушных ребят, – зловещим шепотом продолжала Лена, – забирает Бука. Хочешь, чтобы я отдала тебя Буке?
– Нет, госпожа, – прошептал Миша.
– Не слышу!
– Нет! Прошу вас, госпожа, не отдавайте меня! Пожалуйста.
– Так-то лучше.
Лена довольно усмехнулась и легонько шлепнула Мишу стеком.
– Но наказание все равно будет, сам понимаешь. Заслужил.
Миша грустно вздохнул.
Лена поднялась, отошла от кровати. Через полминуты раздался восхищенный возглас:
– Ух ты, смотри, что я нашла! Ну-ка, скажи “ааа”!
Миша едва успел понять, что происходит, как во рту оказался красный резиновый шарик.
– Прям как в фильме, – Лена прыснула.
Миша крепко сжал шарик зубами, и, скосив глаза, грустно посмотрел на Лену.
Лена громко рассмеялась.
– Такой ты с ним смешной.
Не переставая смеяться, Лена несколько раз хлопнула Мишу стеком.
Наконец она отсмеялась, и отошла, с трудом переводя дыхание.
– Фух, ну ладно, поиграли и хватит. Сейчас мы сыграем в одну игру. Только вот…. Сначала мне хочется…
Лена задумалась, заозиралась по сторонам, явно пытаясь что-то найти.
– Так. Я не поняла. А где вино?
Ничего не найдя, Лена громко топнула ногой.
– Хочу вина! Где оно? Было же еще, я точно помню.
– Мм-м-мм, – промычал Миша.
– Чего? Не поняла!
– М-мм-мм!
– В машине что ли? – Лена покачнулась. – Хм. Ну хорошо. Сейчас вернусь. А ты жди здесь!
Миша закатил глаза, для выразительности еще и легонько подергав привязанными руками. Если дернуть слишком сильно, ремни могут развязаться, и иллюзия подчинения растает в воздухе.

– А пока меня не будет, дрянной мальчишка! – Лена грозно наставила на Мишу указательный палец, – хорошенько подумай над своим поведением!

Не дожидаясь ответа, девушка вышла в прихожую, по пути щелкнув выключателем. Свет погас, и комната погрузилась во мрак.
Послышался щелчок замка, входная дверь со скрипом открылась – петли скрипели всегда, сколько их не смазывай.
– Будешь плохо себя вести, – донеслось из прихожей, – я отдам тебя Буке.
Дверь захлопнулась. По ведущей вокруг дома дорожке быстро застучали каблуки.
Вскоре Лена свернула за угол, и стук затих. В доме воцарилась тишина. Миша остался один.
В прихожей тикали настенные часы. Чуть слышно вторили наручные Breguet – перед началом сессии Миша их снял и оставил на столе. Там же лежали два телефона, бумажник, золотой браслет, кольцо и цепочка с нательным крестиком. Миша носил крестик всегда, снимая только в исключительных случаях. Таких, например, как сегодня.

Выплюнув надоевший кляп (застегнуть ремешки Лена не догадалась), Миша глубоко вдохнул и уставился в точку на потолке. Кровать стояла посреди комнаты, и все, что он мог видеть это темный потолок, голые деревянные стены и окно с кусочком звездного неба. Даже прихожую не видно – дверной проем позади кровати, а голову не повернуть из-за упряжки. Надо было прорубить окно в потолке. Тогда можно было бы разглядывать падающие звезды и загадывать желания.

Миша начал скучать. По ощущениям прошло уже минут пять-десять, а Лены все еще не слышно.
Может на лес засмотрелась? Миша и сам иной раз мог застыть на крыльце, созерцая растущие совсем рядом березы и сосны. Места здесь действительно красивые; воткнуть коттедж на границе заповедной зоны стоило больших денег.

Словно в подтверждение его мыслей далеко в лесу закричала сова:
– Уху-уху.
Не заблудилась же она? Land Cruiser припаркован с обратной стороны дома и, чтобы до него дойти, нужно просто обойти дом вокруг. Даже если идти, спотыкаясь на каждом шагу, то все равно больше двух минут дорога не займет. Это в худшем случае.

Тогда где она бродит? Может под деревом присела?
Миша облизнул пересохшие губы. Побыстрее бы. Длительное ожидание убивает весь настрой. Волнующее напряжение в паху пошло на спад. И что самое мерзкое – нестерпимо чесался нос.

Миша напряг шею, пытаясь вывернуться и почесать нос хотя бы о кровать, но ничего не получилось. Упряжка держалась как приклеенная, а госпожа явно не спешила обратно.

– Лена? – Миша тихо позвал и прислушался.
Тишина.
– Леночка?
Стены тонкие – должна услышать, даже если в машину залезла.
– Ты куда там пропала, родная?
Только если не свалилась на сиденье и не дрыхнет там без задних ног. Все-таки полбутылки выпила.
– Лена, солнышко? Ты скоро?!
Подул ветер. Входная дверь задрожала от сквозняка, проникающего через оконные щели. Эх, Лена-Лена. Где тебя черти носят...
В правой руке неприятно закололо – дурацкий ремень перетянул запястье слишком сильно.
– Лена, возвращайся! Я уже волнуюсь!
Миша осторожно поводил руками. Ремни действительно давили чересчур сильно и крепко. Гораздо крепче, чем нужно.
Миша дернулся раз, другой. Попытался оторвать ремни от кровати. Попробовал вытащить руки.
Не получилось.
Ничего, можно и по-другому. Сложив пальцы лодочкой, он потянул руки вниз, пытаясь выскользнуть из петель. Бесполезно. Дурочка затянула петли сильнее, чем договаривались.

Черт! Ясно ведь объяснил: до упора не затягивать! Оставить зазор!
Миша нервно усмехнулся.
А что? Так даже интереснее. Настоящие живые эмоции. А девчонка-то оказалась не промах! Наверняка заранее все продумала, а теперь сидит на крыльце и посмеивается.

– Лена! – закричал Миша. – А я все понял!
Хорошая идея. Депривация, пытка тишиной и темнотой. Только вот для серьезных людей это всё детский лепет.
– Зря, Лена, зря! Я темноты не боюсь! Только время тратишь! Давай обратно!
Никто не ответил.
Хорошо... Можно и подождать. Скоро вернется. Не в лес же она пошла, в самом деле?
Миша обреченно вздохнул и прислушался.
Темно, тихо: в пустом доме воцарилась ночь. Только часы исправно тикали в прихожей, словно маяк, не дающий сбиться с пути.
Тик-так: минута.
Тик-так: две.
Тик-так: пять.
Тик-так...
А Лены как не было, так и нет. Сколько там уже прошло? Минут десять-пятнадцать? Или все двадцать?
Миша устало прикрыл глаза. Игривое настроение ушло, словно и не было. Это все из-за темноты…
На самом деле Миша не любил темноту. Будь его воля, он бы зажигал ночник каждый раз перед тем как лечь спать, но разве серьезный человек может спать при свете?

Разумеется, нет.
Темноты боятся только дети.
Дети знают: в темноте живут чудовища. Это инстинкт – сто тысяч лет человек жил в лесу, сто тысяч лет был добычей хищных зверей. Звери выходят на охоту по ночам, и дети знают совершенно точно: в темноте гулять нельзя. В темноте живет злая Бука.

С возрастом это проходит. Мы забываем про Буку, и если жуткий вой вырвет нас из мира снов, мы не будем бояться. Мы просто зажжем свет, проверим двери и замки, заглянем в шкаф (на всякий случай) и, убедившись, что все в порядке, вернемся в кровать и спокойно заснем.

На самом деле мы не боимся темноты, мы не верим в чудовищ, мы смеемся над детскими страхами. Мы знаем, что стоит включить свет, и темнота уйдет, а то, что казалось чудовищем, окажется тенью от старого кресла.

Здесь кроется проблема.
Темнота не уйдет. Темнота была здесь всегда – задолго до того, как появился свет.
Свет рассеял темноту, загнал в самый дальний угол, в пыльный чулан, где хранятся ненужные вещи. Свет победил и заставил нас ликовать, думать, что мы – истинные хозяева собственной жизни.

Проблема в том, что рано или поздно свет – этот безумный рыцарь в золотом доспехе – уходит. Бросает нас на съедение восставшим теням. Свет уходит, и мы остаемся одни.

Именно тогда мы с удивлением понимаем, что весь наш мир принадлежит темноте. Мы живем в ее власти: каждый день, каждый час.
Только тогда мы запоздало понимаем, что как бы светел не был человек, его свет – это всего лишь маска поверх темноты.
Настоящая проблема кроется в том, что темнота никогда не уходит. Темнота всегда рядом, она прячется в каждом из нас, глубоко внутри, и мы для нее – всего лишь слабые, безымянные слуги.

Миша открыл глаза.
Все та же мертвая тишина. На первый взгляд ничего не изменилось, но в комнате стало немного светлее – луна, наконец, вышла из-за облаков. Вспомнился глупый детский стишок:

"Темно. За окошком ни звука.
Луна из-за леса встает…"

Луна встала, верно. А Лены до сих пор нет.
По спине прокатился холодок. Прошло минут двадцать, да? Двадцать минут на то, чтобы обойти вокруг дома, взять из машины бутылку и вернуться обратно. Да здесь и пяти минут хватит!

Неожиданно тишину разорвал громкий механический звон: часы в прихожей проснулись и отбили полночь.
Миша встрепенулся.
Полночь?! Когда сессия началась, не было еще и одиннадцати. Значит, с тех пор, как Лена ушла… прошло уже... минут сорок?
– Лена!!! – Миша заорал изо всех сил. – Лена, б***дь!!!
Он замолчал, задержал дыхание, вслушиваясь в каждый шорох.
Тишина. Не слышно даже ветра.
– П***ц тебе, сука, – пробурчал Миша, сильно дернув привязанными руками.
Проклятые ремни не поддавались.
Как глупо… Единственное, что дурная баба смогла сделать правильно, это завязать гребанные ремни! Да так крепко, что правая рука онемела аж до плеча. Только стайки острых иголочек перекатывались снизу вверх.

Девчонка все испортила. Любимая игра однозначно сорвалась. Игра, которая называется Восстание.
– Ну, сука ё***я, – пробормотал Миша, – только доберусь до тебя, тварь.
А что если она...
Ушла?!
Бросила его здесь?!
Миша вздрогнул и со всей силы рванул ремни.
– Лена?! Лена, б***! Где ты?! Быстро вернись!
Нет, стоп. Это невозможно. Даже если она вздумала сбежать, то куда она пойдет среди ночи? Через лес, по неосвещенной дороге? Ну выйдет на шоссе, а дальше куда?

Уехать?
Машина открыта, но ключи надежно спрятаны. Да и водить она не умеет. Совершенно точно. О каждой своей гостье Миша знал всё: характер, навыки, привычки, где учится, кем работает, и, самое важное – друзья и родственники. Для игры в Восстание крайне важно знать всё. У Лены не было никого: родом из глухой деревни, переехала в столицу, поступила в институт, живет в общежитии. Обычная безродная девица, такая же, как и все предыдущие..

Миша задумался. Интересно, а сколько всего их здесь было?
Катя – стесняшка с очень красивыми голубыми глазами.
Женя – в меру полненькая веселая хохотушка.
Соня – рыженькая. Огонь-баба. Визжала так, что аж стекла звенели.
И, конечно же, Диана... Самая лучшая, самая любимая. Она была прирожденной королевой, почти как Элизабет Тейлор в роли Клеопатры. Высокая, статная. С точеным профилем и гордой осанкой, созданной специально для того, чтобы нести корону. Диана была божественна, и Миша ползал на коленях, целуя ее голые ступни.

Были и другие, чьи имена уже не вспомнить. Все они были хороши. Каждая по-своему. Но всех объединяло одно.
Они очень громко кричали.
Кричали, надеясь, что светлый рыцарь поспешит на помощь.
Кричали, не зная, что здесь – вдали от дорог и людей – их никто и никогда не услышит.
Миша улыбнулся.
Интереснее всего наблюдать за тем, как меняются лица. Неподдельное удивление, когда покорный раб вдруг поднимается, когда кандалы и веревки падают на пол, а в руках у раба оказывается нож. Это непередаваемо. Осознание того, что двери заперты, и некуда бежать. Возмущение сменяется непониманием, смятение переходит в панику. Потом в глазах остается только боль. Страх. Отчаяние. Пустота.

В конце концов они теряют сознание. Тогда в ход идут подручные средства: вода, аптечка, нашатырь. Они просыпаются, приходят в себя, и снова начинают кричать.

Кричали все.
Все, кроме одной.
На улице вновь подул ветер, гулко завибрировали стекла в оконных рамах. Миша заерзал, пытаясь хоть немного изменить положение. Правая рука отнялась почти полностью. Нос чесался так, будто под кожей копошилась орда муравьев. Вдобавок чесались ноги, плечи, грудь, спина. А еще безумно хотелось в туалет. Мочевой пузырь раздулся и словно превратился в гирю.

Миша яростно рванул ремни. Должен же быть выход, должен!
Приподняв голову, он заорал, изо всех сил напрягая связки:
– Лена, твою мать! Вернись!
Ветер подул еще сильнее. Послышался треск, будто сухая ветка отломилась от дерева и упала на землю.
Будто издеваясь, снова закричала сова:
– Уху-уху.
Это нужно просто перетерпеть. Переждать. Рано или поздно Ленка вернется, и уж тогда он возьмет свое. А пока нужно отдохнуть. Миша закрыл глаза, как вдруг...

Раздался странный тихий шорох.
Миша вздрогнул, прислушался.
Снова шорох: на этот раз громче. А еще поскрипывание, шуршание гальки. Кто-то шел через двор, медленно приближаясь к дому.
Миша с облегчением выдохнул.
Лена! Возвращается! Наконец-то!
Лена шла по дорожке, тихо шаркая: шшшр-шшшрк.
От нахлынувших эмоций Миша чуть не заплакал. Быстрее же! Иди быстрее, милая девочка. Ты заслужила игру. Восстание рабов свершится, и ты будешь кричать до самого рассвета. Но ничего, ты кричи. Кричи, сколько влезет. Кричи, пока не охрипнешь. Тебя все равно никто не услышит.

– Леночка?! – позвал Миша. – Я тебя слышу! Давай быстрее, твой мальчик уже зажда…
Шшшрк.
Миша осекся. Звук шагов… показался неестественным.
Шшшр-шшшрк.
Тяжело шагает, будто переваливается с ноги на ногу.
Шшшр-шшшрк.
Совсем пьяная что ли? Всю бутылку выхлестала и теперь еле ноги волочит. Хотя... нет, здесь что-то другое.
Шшшр-шшшрк.
От внезапной догадки Мишу прошиб холодный пот. Каблуки. Все дело в них. Когда Лена уходила, каблуки громко стучали, а сейчас...
Шшшр-шшшрк.
Шшшр-...
Звук оборвался совсем близко – под самым окном. Послышался скрип, будто по деревянной стене провели тупым гвоздем.
Или когтем?
– А медведи здесь не водятся? – восемь лет назад спросила девушка по имени Инга.
– Да какие еще медведи! – рассмеялся местный егерь – старик, всю жизнь проживший в лесу. – Медведь вообще-то людей боится. Он нас за километр чует и уходит. Это ему запах наш не нравится – мы для природы чужие – вот он и убегает куда подальше. Так что зверя тут нет давно. Ни медведя, ни лося. Давно ушли уже. А кто не ушел, так тех перестреляли нахер. Охотнички куевы.

Миша взмок. Капелька пота скатилась по щеке – прямо под кожаный ремешок упряжки. Раздалось протяжное шуршание, будто по дорожке тащили тяжеленный мешок с песком. И снова шарканье:

Шшшр-шшшрк.
Теперь удаляется, уходит в сторону.
Шшшр-шшшрк.
Вскоре звук пропал. Свернул за угол, наверно.

(…а медведи здесь не водятся?…)

Медведи…
Львы, тигры и медведи, ха! Да нет здесь никого! Не водятся! А если бы и водились, то в дом им всё равно не пролезть.
Снова стало тихо, и темнота набросилась с удвоенной силой.
– Нехорошее место, – произнесла та странная девочка, едва выйдя из машины. Миша тогда лишь ухмыльнулся, а девочка стояла и пристально смотрела в лес.

Как же ее звали? Имя необычное: цыганское что ли? Да без разницы. Мутная она была – одежда сплошь черная, будто траур какой. На шее бирюльки всякие: крестик, звездочка, монетки. Вечно серьезная, и взгляд такой... отстраненный. Не в себе явно. Так и не смогла расслабиться. Все в окошко поглядывала и морщилась, словно кладбище там увидела. А ближе к ночи так вообще засуетилась: уехать, сучка, захотела. Испугалась чего-то.

Пришлось начать Восстание раньше.
– Уху-уху, – проклятая сова все не унималась. Наоборот, как будто ближе подлетела.
Странная девочка не кричала.
Она только тихо скулила, а когда Миша взял передышку, забилась в угол и дрожала, уткнувшись в разбитые коленки. По лицу текли кровавые слезы, на тонкой шее расцветали синяки. Странная девочка смотрела в окно – в сторону леса, озаренного серебряной луной, и, в отличие от всех остальных, ее глубокие черные глаза...

(…нехорошее место…)

...смеялись.
Миша застонал. Чесотка сводила с ума, мочевой пузырь раздулся и почти достиг предела: еще минута-другая и придется сходить под себя.

Миша сделал три глубоких вдоха, пытаясь хоть чуть-чуть успокоиться. Тем временем в комнате стало немного светлее. Яркая луна светила в окно, рисуя на деревянной стене забавные тени; прозрачные занавески чуть заметно колыхались. В голове снова завертелся тот глупый детский стишок, но на этот раз к нему прибавилось еще и продолжение:

"Темно. За окошком ни звука.
Луна из-за леса встает…
Седая, лохматая Бука
С мешком по дороге идёт"

Раздался щелчок.
Громкий механический щелчок, в ночной тишине прозвучавший не хуже выстрела. Любой другой звук мог бы сыграть не хуже, но, тем не менее, это был именно он – хорошо знакомый щелчок незапертого дверного замка.

Миша оцепенел. Сердце быстро забилось в груди, в ушах зашумело, но шум не смог заглушить еще один знакомый звук: скрип дверных петель. Петли скрипели всегда, сколько их не смазывай. Скрипели, когда открывалась входная дверь.

Это просто Лена… Возвращается. Просто решила пошутить и немного напугать. Что она там сказала перед тем, как уйти?

(…ты был послушным мальчиком?...)

Раздался треск: что-то протиснулось в дверной проем, едва не выломав косяк. Миша часто задышал, воздуха в груди не хватало, и перед глазами замаячило темное пятно.

Послышались шаги. Гулкие, очень тяжелые. Шаркающие. Жалобно застонали доски, половицы затрещали, разлетаясь в щепки. Кто-то медленно шел через прихожую, приближаясь к комнате.

(…подумай над своим поведением… )

Миша зажмурился.
Это ведь игра! Глупая игра, совсем как в детстве: кто первый откроет глаза – тот проиграл.
Закрой глаза, не открывай, закрой глаза, не открывай...
А кто откроет – тот мертвец!
Шаги добрались до комнаты. В нос ударил мощный запах хвойного леса и болота.
Понятно же – сейчас будет громкий БУ. Лена выпрыгнет сзади и весело засмеется, довольная удачным розыгрышем.
А так страшно – это из-за того, что так темно. Забыла, сучка, включить свет, перед тем как уйти.
Громко захрустело дерево – половица не выдержала и переломилась. Потом еще одна. Еще одна. Еще.

(…в темноте живут чудовища...)

В темноте ничего нет. Чудовищ не бывает. Чудовища нам только снятся.
Низ живота свело спазмом, а затем внезапно отпустило. По бедрам потекла горячая жидкость. Завоняло мочой. Сзади прозвучал громкий всасывающий звук, будто огромные ноздри несколько раз шумно втянули воздух, принюхиваясь.

(…а если будешь себя плохо вести...)

Нужно просто открыть глаза, и все закончится. Молодец, Ленка. Хорошо разыграла. А теперь открыть глаза. На счёт три:
Раз...
Два...
Три!
Миша открыл глаза и…

(... я отдам тебя Буке…)

Увидел голову.
Голова нависала прямо над ним. Огромная косматая голова, похожая на ковш экскаватора. Растянутая морда, нелепо сплющенная, будто карикатура на человеческое лицо. Густая шерсть с комками грязи, большой мясистый нос, два полуприкрытых глаза – каждый размером с чайное блюдце. Закрытый рот, настолько широкий, что внутрь без труда поместилась бы автомобильная шина. Уголки губ загибались вверх и терялись где-то возле ушей, придавая морде выражение самодовольной ухмылки.

Мохнатая туша, казалось, занимала всю комнату. Существо стояло на двух ногах и не двигалось; равнодушно глядело сверху вниз, словно заскучавший посетитель в зоологическом музее.

А потом огромная пасть неторопливо распахнулась, обнажив желтые пеньки квадратных зубов. Голова покачнулась и плавно двинулась вниз.

Миша не кричал. Он просто молчал и смотрел, широко раскрыв глаза.
Голова опускалась очень медленно. Разинутая пасть приближалась все ближе, ближе, ближе…
Когда челюсти сомкнулись, Миша начал кричать.
Он кричал, когда Бука жевала куски его плоти. Кричал, когда откусила правую руку. Кричал, когда закончила поедать ноги и начала грызть живот.

Он кричал.
Но никто не услышал.Я пока рассказ не одолела, уж очень длинный, но собираюсь таки прочесть по свободе.... Но так - заглянула глазком в начало и конец и как то не по себе стало...

Итак начало:
"Ты в безопасности. Ты живешь за высоким бетонным забором, под колпаком из цветного стекла.....Не бойся." (с)

Конец:
"Он кричал, когда Бука жевала куски его плоти. Кричал, когда откусила правую руку. Кричал, когда закончила поедать ноги и начала грызть живот.

Он кричал.
Но никто не услышал." (с)

Чегой-то страшновато мне... На ночь читать точно не буду)))Ахренеть... ТС, если это ваша бурная фантазия - снимаю шляпу! Круто... Я аж застыла, пока читала... Спасибо)

PS А что с Леной? Я волнуюсь))Александра,

Думаю, что Лена хорошая девочка, и с ней все будет в порядке..)
Стихотворение не мое) Спасибо за коммент, а то их отсутствие меня немного угнетает))Сколько букв то много ) это что все надо прочесть, в этом сочинении какая то государственная тайна наверное, и поделились ею с политическим мотивомОчень рассказ понравился. Пишите ещё.Мне такие ужасы на ночь очень нравятьсяХорошо написано. Затягивает ) Хоть ужастики и не люблю, читать было интересно, потому что в кои-то веки неизвестен был финал ) Спасибо.Очень увлекательно Уважаемый ТС, до самого конца читала затаив дыхание.