Маркелова Мария Николаевна очень преуспевающая бизнесвумен. Имея совершенно небольшую фирму, обладала крупным капиталом. Настолько крупным, что ведущие фирмы города были школьниками шестого класса, по сравнению с ней. А она их директор школы. Конечно же, это аллегория. Но вот действительность.

Мария Николаевна сидела в черном кожаном кресле. Ее стройные ноги находились в положении нога на ногу. Острый носок ее сапога упирался в подбородок уже не молодой женщины. Швейлова Анна Васильевна – директор центрального универмага города стояла перед Маркеловой на коленях.

- Что там у нас за февраль вышло? – лениво покачивая ногой, интересовалась Маркелова.
- Мария Николаевна я все вам перечислю, обязательно. Вы простите меня за задержку, бухгалтер напутала, я ее уже уволила. Молодая она еще, не опытная.

- Кабан, приведи эту, ну как ее, бухгалтершу бывшую.
Через минуту ввели избитую девушку в разорванном платье, и поставили на колени перед Маркеловой, рядом с директором Швейловой.
- Ну, что скажешь мокрица в свое оправдание.
- Я все сделала, как мне велела Анна Васильевна. Перечислила два миллиона на счет указанный мне.
- Ты не в чем не ошиблась?
- Нет.
- Ну, Швейлова, почему я не дополучила денег от тебя?
- Мария Николаевна, врет она.
- Врет? А если нет?
Маркелова коснулась носком сапога подбородка женщины, и приподняла его.
- Клянусь Вам.
- Чем клянешься?
- Собой клянусь.
- Значит собой? Ну, тогда давай послушаем моего бухгалтера. Парфирыч, куда были перечисления из универмага?
Сухенький старичок докладывал:
- Центробанк, налоговая, фирма "Старт" и фирма "Вестерн". Как раз, два миллиона. Фирма принадлежит зятю Швейловой – Александру Пушкову.

- Значит, клялась собой?
- Мария Николаевна простите, бес попутал, я все отдам.
Швейлова опустила свою голову в поклоне и стала целовать сапоги Маркеловой.
Маркелова ей не мешала, наблюдала сверху. Взяла сигарету, прикурила, выпустила на валяющуюся в ее ногах женщину струйку дыма. Стояла пауза. Швейлова причитала, плакала, умоляла ее простить.

- Кабан, давно я в баньке не была, закажи мою любимую на вечер.
Посмотрела на девушку. Худенькая, пугливая. Если с подходом, то можно из нее хорошую служаночку сварганить.
- Тебя как звать?
- Таня.
- Поехали Танюша сегодня в баньку, спинку мне потрешь, а?
- А потом вы меня отпустите?
- Потом? Ну, отпущу, наверное. Все от тебя зависит. Кабан девчонку не трогать больше, приодеть, доставить в баню вместе со мной.
- Да, МаМа я все понял.
- Ну, конечно понял, ты же у меня не тупой, поэтому и рядом.
- А, что с этой делать?
Кабан указал взглядом на Швейлову
- Эту, закопать за городом, вживую закопать.
Швейлова от услышанного схватилась за сердце, и упала лицом на пол. Маркелова встала.
- Кабан, я пошутила. Эту падаль тоже в баню, нарядить в костюм прислуги, будет там теперь работать, моей служанкой. Она же собой клялась, вот и пролетела. Будет нам с Танюшкой ноги мыть.

Маркелова поставила свою правую ногу на голову Швейловой.
- Слышишь меня курица, помни мою щедрость.

Вечером в сауне люкс, за столиком сидела Маркелова и Таня. Швейлова сидела пред Марией Николаевной и стирала ее старый педикюр.
- Танюша, ты знаешь кто я ?
- Вы Мария Николаевна.
- А ты слышала, что нибудь о Маркизе?
-Да, но очень мало.
- А, что именно?
- Говорят, что она очень влиятельна в нашем городе.
- А, ты хотела бы получать хорошие деньги и работать у самой Маркизы?
- Не знаю.
Маркиза вытащила из сумочки тысячу долларов, и кинула их на стол перед Таней.
- Это тебе за моральный ущерб от Маркизы. Будет больше, соглашайся.
Девушка смутилась, но вид денег ее немного оживил.
- Это мне?
- Тебе конечно.
- А, что я буду делать?
- Мне нужен человек, для личных поручений.
- Так вы и есть Маркиза.
- Что не похожа?
- Я вас другой представляла, а вы такая красивая.
- Ну, так чтож ты согласна?
- Да, конечно же.
- Значит, ты у меня работаешь?
- Да.
- Тогда выполняй мое первое поручение. Швейлова встань на колени возле бассейна лицом к нему.
Швейлова выполнила приказ.
- Пойдем к ней.
Маркелова и Таня подошли.
- Из-за этой швали ты чуть не пострадала. Столкни ее ногой в бассейн.
- Мария Николаевна я не могу, она моя начальница, да и не могу я так, она старше.
- Я твоя начальница. Ну.
- Не могу я.
- Смотри как просто.
Маркелова уперлась Швейловой ступней в спину и толкнула женщину вниз. Та забарахталась в воде. А Тане отвесила звонкую пощечину.
- Ты дрянь, ослушалась меня, но я могу тебя простить, если ты меня хорошо попросишь.
- Мария Никола- в-евна простит-те - хныкала Таня.
- На колени дура, а то сейчас к Кабану пойдешь.
Кабан на девушку действовал как удав на кролика. Таня подогнула коленочки и опустилась перед Маркизой.
- Сними с моих бедер полотенце.
Таня робко сняла. Перед ней предстал женский треугольник, темных волос.
Маркиза схватила за волосы Танюшку, и задрала вверх лицо.
- Ты знаешь, что я от тебя хочу?
- Нет.
- Полного повиновения, мои приказы для тебя закон. Ты не должна открывать рта пока я тебе не разрешу. Если я захочу плюнуть тебе в рот, тогда откроешь. Поняла?

- Да, поняла.
- А сейчас поцелуй мне лобок, и если я увижу хоть искру неповиновения - тебе конец.
Волосы Тани были отпущены, и Маркиза ждала акта унижения. Она знала, что эта девушка будет какое-то время ее личной рабыней для утех, если ее сейчас она сломает. То порог унижений для Тани будет перейден. А значит сегодня же вечером, она будет ее - госпожу Маркелову ублажать орально. И так каждый день. Маркиза была возбуждена властью.

Таня не была сильной личностью, ей всегда был нужен тот, кто бы ей управлял. Она нагнулась к лобку маркизы и чмокнула губами.
- Я буду звать тебя Губася - улыбалась сверху Маркиза.
- Сейчас, после бани тебя отвезут ко мне и приготовят на ночь, а мне нужно еще кое-что успеть сделать.
Этим кое-что была казнь двух ее бывших членов банды, которые осмелились утаить, от Маркизы часть денег, от операции. Два бывших дружка, два бывших спортсмена, ничего не подозревая, рыли яму для двоих в лесу на берегу озера. Им лично Маркиза сказала это сделать, якобы нужно закопать две жертвы. Когда яма была готова, к ним подошла Маркиза и наставила на них пистолет.

- На колени ублюдки.
- МаМа, что это.
- Это расплата за крысятничество.
Два выстрела, две раздробленных коленки. Парни корчились на земле. Остальные шесть ее бандитов были посвящены в данное дело, стояли рядом и одобряли жесткую руку своей предводительницы.

- Ползите к яме, черви, а то вторые коленки прострелю.
Несчастные поползли. На краю ямы, просили у Маркизы пощады. Маркиза столкнула ногами их вниз, и они упали на дно вырытой им могилы. Прозвучало еще два выстрела, и скулеж прекратился.

- Ратай забери у меня пистолет.
Маркиза, кутаясь в песцовый полушубок, шла к своему Джипу.
Ей хотелось к себе домой. Выпить вина, залезть в теплую кроватку, которую уже нагрела Танюшка своим телом. И не вылезать из нее до утра. Периодически кончая от языка ее новой рабыни. А завтра снова день, и нужно держать созданную ей империю в полном порядке.ВИДЕО

Volf-75Нояб. 22 ′12

Майор Бубука в сопровождении двенадцати контролерш с дубинками входили в блок М.
- Заключенные Маркелова, Рыменкова, Осипенко и Пелютова. Да и Малеева. Где Малеева? Вытащите ее из-под кровати.
Кутаясь в теплую шаль, Мария Маркелова выступила вперед.
- Тебе чего, отрядный? Что-то с головкой не того?
- У меня все того. А вот ты, кумушка, переводишься из блока М в казарму отряда. Да и все остальные тоже. Блок М больше не функционирует. Вот ваша новая одежда.

Бубука указала резиновой палкой в сторону стопки с арестантской одеждой.
- Слушай, майор, а кума с хозяйкой тоже так думают?
- Ну, а что ж ты думаешь, Маркелова, я бы без них тебя в казарму гнала. Стало быть, плохи твои дела, раз все вот так выходит. Ну, нам с карцера может за неповиновение начать или сами ножками потопаете. Вам и кроватки уже приготовлены. Милости прошу, – измывалась Бубука. Остальные контролерши тоже ехидно щерились, поглаживая ладонями демократизаторы.

- Ладно, только без рук, разберемся, не впервой, – произнесла Маркиза.
- Ну, раз без рук, то переодевайтесь, тут и в отряд.
- Может, вы выйдите? – встряла Рымша.
- Я сейчас выйду тебе, Рыменкова, – пришла на подмогу Бубуке контролер Бучай.
Ну, а если Бучай, тетя в сто двадцать килограмм чего-то требовала, то спорить с ней было глупо. Била сразу в лоб с размаху. Ее потом пятерым было не оттащить.

- Хреново, подруги, но будем делать, что администрация говорит, там посмотрим, – заключила вердикт Маркиза.
Вечером, собравшись у кровати Маркизы, блатные думали, как быть дальше.
- То, что в карцер посадили бы, как пить дать. Правильно Маркиза отговорила от кипиша, – делилась мыслями Осипенко Лариса, по блатному Мальвина.

- Ну, а дальше что?
- То-то я смотрю, мой сотовый неделю молчит. Кабан скромно как-то в прошлую пятницу исчез со звонка. Сама позвонить не могу, симку заблокировали. Даже цифры телефонных номеров не выдает, - размышляла Маркелова.

Подошла староста отряда Запец.
- Слушайте меня внимательно. Я вам не Бугромян, и крутить мной вам не удастся. Тем более бабоньки отряда ох как вас не любят. Я их и так сдерживаю, чтобы вас не порвали на куски. За ваши художества с лизками вам не простят. Поэтому по-тихому вливайтесь в общие работы, без лишнего шуму. И не дай бог вам сделать не так.

Не успела Запец договорить, как ей в лицо полетела табуретка. Надрывный крик взбудоражил остальную часть казармы.
- Бабы, до коле терпеть этих прошмондовок будем, вали их.
- Не просто вали, калечь их, пусть пощаду у нас молят.
- Как они издевались.
- В поломойки их навечно, под кровати.
- Лизок из них делать будем.
Страшный бабий бунт. Четыре женщины, вчерашние хозяйки положения отбивались от целого отряда разъяренных фурий. Вырваться удалось только Маркизе. Она бежала по зоне, не зная как ей скрыться. Забежала в четырехэтажный хозблок. За ней гналось около восьми человек. Маркелова бежала по коридору последнего четвертого этажа. Голоса преследователей были слышны на нижних этажах. Мария лихорадочно дергала ручки дверей. Одна открылась. Маркиза спряталась за ней. В комнате швей сидела Малеева Ольга. Она не хотела идти в отряд и находила свое утешение в работе.

Глаза женщин встретились.
" Я пропала" – стучало в висках Маркизы. Но Маркиза даже в минуту смертельной опасности не станет просить свою рабыню не выдавать ее, тем более просить о помощи. Две секунды длилась пауза.

- Каштанка?
И о чудо, ее Каштанка, ее рабыня не стала выдавать свою госпожу, а медленно встала перед Маркизой на колени.
- Госпожа, вы в опасности, вон там лежит ключ, за мной лестница на чердак, запирается он на внутренний замок. Торопитесь.
Гул голосов был слышен в коридоре. Маркиза, сверкнув очами, схватила ключ и молча поднялась по лестнице на чердак. Закрылась изнутри, и теперь никто не сможет ей причинить вреда. Другим трем повезло меньше. Рыменкову повалили на пол, выбили табуреткой зубы. И разъяренная Запец стала садиться ей на лицо.

- Лизать будешь, тварь.
Рымша сопротивлялась до конца. До ее конца. Ее забили до смерти. Пилюту и Мальвину постигла та же участь. С той лишь разницей, что после того как их избили, выбили им зубы, на них стали по-очереди всем отрядом мочиться. Достопочтенная публика хотела их прихлопнуть табуретками. Обе взмолили о пощаде. Пощадить их пощадили, но теперь они обе опущенные и до конца срока - вечные уборщицы отряда. Теперь они Машутка и Пашутка - лизки отрядные.

"Как быстро все меняется в жизни" - думала Маркиза, идя по коридору. Ее вела контролер Собакина. Вела в оперчасть. В оперчасти с ней изъявил желание говорить некто Фролдов. Мужичок лет пятидесяти предложил Маркеловой стул. Разговор был один на один.

- Маркелова, я не буду перед вами темнить. Я представляю в стране силу, которая вами, криминальным миром, пока не контролируется, скорее наоборот. Мария Николаевна, вы отсидели половину срока. Шесть лет. У вас напряженные отношения с контингентом. Шесть оставшихся лет вам не высидеть. У меня к вам предложение о сотрудничестве. Взамен на ваше согласие и расписочку я вам обещаю свободу. И даже прежнее положение в обществе. На что мы закроем глаза, я вам расскажу. Я также расскажу вам, кто вас предал, и как вас чуть не убили. Кто за этим стоит. Ну, а от вас потребуется сотрудничество. Вы отчаянная женщина. У вас огромные способности творить недобрые дела.

- Дайте сигарету.
- Пожалуйста, Мария Николаевна, у вас есть сутки. Их вы проведете в одиночке. Для вашей же безопасности. Затем ваш ответ.
- Один вопрос, зачем я вам?
- Видите ли, Мария Николаевна, много нечисти на свободе гуляет, жирует, не до каждого мы можем официально добраться. Вы нам нужны как неофициальный друг. Вобщем, для устранения неугодных. Поверьте, они сплошь мерзавцы.

- Значит нас своими же руками.
- Вы зря так говорите, вы не одно целое. И знаете кто сейчас на вашем месте, там на свободе. Знаете, кто вас якобы оплакивает, как жертву бунта на зоне. Ваш холуй Кабаньков.

- Врешь!
- Мария Николаевна – сутки, через сутки ответ. До свидания.
Тяжелые сутки для Маркизы. Но они прошли, и пора давать ответ.
- Я вас слушаю, Мария Николаевна.
- Я согласна, но есть просьба - выпустите со мной Малееву.
- Зачем она вам?
- Это просто просьба, – как-то тихо произнесла Маркиза.
Конечно же, ФСБ в таких случаях не обманывает.
И через месяц Мария Маркелова снова стояла во главе своей непотопляемой фирмы.
Кабан ползал на колеях пред Маркизой, лобызал ее сапоги. Он умолял сохранить ему жизнь. Маркиза с презрением смотрела на него сверху вниз. Затем наступила ему на голову сапогом и произвела ему в спину два выстрела. Тело кабана забилось в судорогах. Маркиза наслаждалась конвульсиями предателя, чувствуя вибрацию через подошву. Когда он умолк, отпихнула его сапогом.

- Закопайте падаль.
Ей было почему-то грустно. Нет, ей не жалко эту гниду Кабана. В ней что-то щелкнуло. Как-будто надломилось сознание. Дома в прихожей ее ждала коленопреклоненная Каштанка.

- Позвольте, госпожа, снять с вас сапоги.
- Скажи мне, Каштанка, почему ты спасла меня и согласилась добровольно мне служить. Ведь это я из тебя сделала послушное животное, ведь я превратила твою жизнь в ад.

- Госпожа, я не смогу без вас жить.
- Влюбилась, детонька.
Маркиза погладила Каштанку по голове.
- Я тебя отблагодарю.
- Здравствуй, Паллета, здравствуй, Генриетта.
- Здравствуй, Маркизочка. Говорили, что тебя убили.
- Как видишь, жива.
- А почему с тобой рядом лизка. А, понимаю, законы – они и на воле законы. Привет, Каштанка, побалуем?
- Паллета, ты мне подруга. А Каштанка, конечно же, лизка. Но только моя. Только я вправе решать ее участь. Ты, Паллета, ее не тронь, даже словом.

Паллета понимала, что Маркиза для нее закон, и предпочла заткнуться.
- Генриетта, возьми к себе в замы эту девушку и не обижай ее. Плати ей хорошо. Я проверю.
- Конечно, конечно, Мария, я у тебя в долгу и все для тебя сделаю. Как зовут девчонку.
- Малеева Ольга, - улыбнулась Каштанка своими фарфоровыми зубками.
- Довольно милая, – потрепала ее по щеке Генриетта.
- Генриетта, я ведь предупредила, хоть один волос упадет с ее головы.
Генриетта одернула руку.
- А теперь, подруги, отойдите от нас с Каш... - запнулась Маркелова. - От нас с Ольгой.
Женщины отошли.
- Ну, милая моя Каштанка, вот и отблагодарила я тебя. Вот, держи ключи от твоей двухкомнатной квартиры. Адрес на ключах, она твоя. Вот тебе карточка, там пятьсот тысяч рублей. Вот тебе мой сотовый, звони только в крайнем случае.

Оля плакала, опустив голову.
- Ну, сопли развела.
Госпожа Маркелова слегка дотронулась перчаткой до подбородка.
- Госпожа, спасибо, но я хочу быть с вами.
- Со мной нельзя, это, детка, опасно. Живи своей жизнью и больше никогда не попадай в тюрьму. Удачи и помни, что ты теперь свободна.

- Нет, госпожа, я ваша Каштанка.
- Ну так вот, моя Каштанка, раз я госпожа, то приказываю, в последний раз, не реветь.
Оля заулыбалась, Мария Николаевна в ответ. Сердце сжалось у Маркизы за прошлое и она, повернувшись, стала уходить. Каштанка глядела ей в след. Глядела как собака, которую бросает ее хозяйка.

Как все в мире запутано, как все сложно и неоднозначно. Но жизнь продолжается, и Оля больше никогда не свернет с пути, который наметила ей ее госпожа.


Пятница

- Как мы вас снова рады видеть, как рады, – кудахтала перед Маркизой в подобострастном поклоне директор центрального универмага Швейлова.

- Вот зашла к вам Анна Васильевна, хочу шубку присмотреть из песца.
- Себе или в подарок?
- В подарок.
- Мария Николаевна, тогда надо на третьем этаже посмотреть, я сейчас распоряжусь, вам все покажут.
- Как сами-то, Анна Васильевна?
- Ой, не спрашивайте, старшая дочь давно замужем, а вот с младшей беда.
- Что такое, кто вас обидел? - подтрунивала Маркиза.
- Знаете, зять попался паршивый, и ведь родила дочка от него. Я так не хотела, чтобы она с ним связывалась, а куда теперь его девать?

- А чем он плох?
- Да паскудник он, пьет, не работает, налево смотрит. Мои слова для него - пустой звук.
Ох, Ольга, Ольга, как она с ним намучается.
- Ну, так выгоните его.
- Ребенок от него, и второй скоро будет.
Маркелова остановилась.
- Знаете, а ведь рецепт помощи есть. И стоит всего ничего, каких-то двадцать тысяч долларов.
- Если бы вы посодействовали, госпожа вы наша.
- А что, Анна Васильевна, умею я воспитывать?
- Кормилица вы наша, прямо здесь бы перед вами на коленки встала, только народ смущает. А воспитываете вы и впрямь, лучше не бывает.

Маркеловой было приятно слышать подобное. Красивой женщине комплимент всегда к лицу. Она мило заулыбалась.
- Ладно вам, Анна Васильевна, прошлое ворошить, кто не без греха. А вот дельцу вашему я и вправду помочь могу. Есть одна клиника по коррекции души. Заведует ей моя подруга Полетаева младшая. Официально это стационар по исправлению вредных привычек. Вот вам и надо вашего зятя уговорить в него приехать, ну хотя бы под предлогом того, что это нужный ему санаторий.

- Как же я его уговорю?
- Если не уговорите, то доктор Полетаева сама его уговорит. Еще никто ей не отказывал. Вы ведь говорите, что он бабник. Цену я назвала. Вот вам телефончик ее, пишите.

- А гарантия, Мария Николаевна?
- Гарантия, кумушка, стопроцентная, сама у выпускников принимаю выпускной экзамен. Доктор лечит, а я выпускаю. Вернется, не узнаете. Вас мамой будет называть, ручки целовать, поверьте.

- Мария Николаевна, кому-кому, а вам верю.
Борюськин Славка человеком был, откровенно говоря, беспонтовым. В свои двадцать два года уже был отцом. Но отцом и мужем никаким. Его жена Ольга и сама была уже не рада, что связалась с ним. Да, мордашка смазливая, сложен прекрасно. Но пьянь и бабник. А тут еще и замахиваться на жену начал. Вобщем, обсудили с мамой предложение Маркизы и приняли его.

Славка отправился в клинику на трехмесячный курс лечения, якобы легких, которые у него шалили с детства.
Ничего не подозревающий Борюськин прибыл в загородную частную клинику. Его встретила очаровательная молоденькая медсестричка и провела его в палату. Пока Борюськин шел за ней, любовался ее ножками.

"Класс" – пронеслось в его пустой башке. Находясь под впечатлением, он даже не заметил, что палата похожа на одноместную камеру. Стол, привинченный к полу, одна кровать, окон нет, дверь железная, с решетчатым стеклом. Дверь закрылась, Борюськин оттаял, и как-то ему стало жутковато. Не такой он представлял себе палату клиники. Дернул ручку двери – закрыто. Стал орать. Пришел какой-то бугай и молча дал Борюськину в морду. Славик оторопело сидел на полу. Снова остался один.

"Ну, хотя бы больше не бьют" – кружилось у него в голове. Сидя на полу, вытирал из губы рукавом кровь. Дверь снова открылась, и на пороге он увидел вошедшие ноги. Конечно же, ноги сами не ходят, но ему именно так и показалось. Женщина, вошедшая в комнату, была одета в очень короткий голубой халат, который еле прикрывал ее промежность. Грудь виднелась, слишком вызывающе. На ногах зеленые остроносые туфельки на высокой шпильке и телесного цвета чулки. Именно чулки, потому что сверху были видны подтяжки. Лицо женщины напоминало куклу. Вероятно, в детстве она могла играть роль Мальвины из известной всем сказки. Прическа каре из пепельного цвета волос, яркие красные губки и невероятно длинные хлопающие ресницы.

- Я доктор Полетаева Светлана Сергеевна. Я буду вас воспитывать.
Борюськин, очнулся, встал.
- А чего меня воспитывать, я чего, Буратино, что-ли?
- Нет, ты не Буратино, ты будешь Пятница.
- Быстро меня отсюда выпустите, я не хочу у вас лечиться. И что это за манеры бить пациентов?
- Ты особый пациент особой клиники. Находишься в клинике по исправлению твоей души. Я научу тебя обращению с женщинами. Курс - три месяца. Два с половиной под моим руководством, последние две недели передаем тебя визажисту, стоматологу и косметологу. Последние тебе сделают внешность, а я отвечаю за твой внутренний мир. По окончании - экзамен, принимать его буду не я, а почетный член нашей клиники. Сдашь - поедешь домой, не сдашь - курс продляется. Не сдашь с третьего раза - тебя ликвидируют.

- Как ликвидируют?
- Как точно, не знаю, не присутствовала. Обычно со второго раза все сдают.
- Ну и дела, а если я вот сейчас... – не договорил Борюськин, его перебила женщина.
- Ну, а если ты будешь непослушным, тебя накажут. А если посмеешь причинить мне боль или вред, тебе выбьют все зубы мои помощницы. Потом они трахнут тебя в твой беззубый рот, потом стоматолог вставит тебе зубы на шпунтах, а мои девочки снова их выбьют и снова трахнут.

Конец предложения доктор произносила уже с улыбкой.
- Я во все это не верю, – ерепенился Борюськин.
- Девочки, мне нужен короткий стульчик, чтобы поправить свои чулочки.
Борюськина согнули на полу в бараний рог. Светлана Сергеевна кокетливо поставила ему на спину свою ногу и начала поправлять чулки. Славка видел эту прелесть боковым зрением.

- И еще, откликаться ты будешь на слово Пятница – это твое имя в клинике. Чтобы тебе было понятно, объясню. Твой день пятница, именно по этим дням ты мне будешь делать кунилининг. По остальным дням куни для моей помощницы, ты ее видел. В остальные дни недели у меня еще есть четыре клиента. Суббота и воскресение выходной. Я не лошадь, чтобы работать без выходных.

- Я не буду никому ничего делать, – хрипел на полу Борюськин.
Светлана Сергеевна убрала с него ногу.
- Сегодня среда, до пятницы, дружок. В пятницу я загляну. Оставляю тебя с моими девочками.
И ушла. Лучше бы она этого не делала. Борюськин не был крутым и стойким пареньком, он был размазней. И к пятнице он был готов на все.

Когда он делал куни сидящей в кресле госпоже Светлане, она его потрепала по щеке ладошкой.
- А говорил не буду, не хочу. А сам сейчас ласкаешь язычком мою щель. Все вы так поначалу, ну, думаю, экзамен ты сдашь на отлично. Язычок у тебя горячий и ласковый.

В день экзамена Пятница стоял по стойке смирно в гостевой комнате и ждал экзаменатора. Вошла красивая женщина в блестящем платье. На спине глубокий разрез. В ушах золотые серьги. Дурманящий аромат французских духов наполнил комнату. На ее ногах блестели черные чулки и черные лакированные туфли на каблуках. Она села в кресло.

- Сигарету.
Пятница бросился к ней с подносом, на котором лежали сигареты. Женщина взяла тонкими пальцами одну и ждала огня. Борюськин согнув одно колено на полу, поднес ей зажженную зажигалку. Она прикурила, и струйку дыма выпустил в лицо Пятницы.

- Кажется, я испачкала туфли.
Борюськин согнулся к ее ногам. Достал белый носовой платок и стал вытирать ей и без того блестящую обувь. Взгляд женщины сверху сверлил Пятницу, и он ждал ее приказаний. Госпожа сменила положение ног. Нога на ногу, наоборот.

- Тебя как зовут, чмошник?
- Пятница, моя госпожа.
- Я тебе нравлюсь, Пятница?
- Очень нравитесь, госпожа.
- Так почему ты не целуешь мои ноги?
Борюськину два раза повторять не надо. Он лег под ее ноги и стал покрывать капрон чулок и лакировку туфлей поцелуями. Одним носком туфли она играла с его кудрями.

- Пятница, расслабь меня.
Ноги госпожи были раздвинуты. И на Борюськина начала смотреть ее промежность.
"Раз плюнуть " – подумал Славик - "Впервой, что-ли" и припал губами к ее половым губам.
Когда госпожа удовлетворенная встала, Светлана Сергеевна ее спросила:
- Мария Николаевна, вы довольны?
- Да, Светочка, он исправлен, выпускай в семью, и язычок у него горяченький. Приятный. Себе бы взяла, да куда мне их, солить, что-ли.

Действительно, перед Маркеловой и без него есть кому преклониться. Пускай в семье теперь ведет себя так же, иначе повтора в клинике не будет, а будет ликвидация. Борюськин знал это и верил в то, что второго раза не будет.

Аура у Маркизы такая – все ей верят с первого раза.

Алые подошвы

- Паллета, мне не нравится твоя позиция.
- Что именно тебе не нравится, Маркиза.
- Ты стала дерзка со мной.
- А я что, твоя собственность.
- Может, дорогая Паллета забыла прошлое, это ты сейчас окрепла, подросла. Получила поддержку от гастролеров и полезла в мой бизнес. Паллета, одумайся, шутить не стану. Ты забыла мою дружбу.

- Говорят Маркиза скурвилась, это, мол, ее рук дело.
- Что еще говорят?
- Резван, Бабыля, Никитинский, продолжать?
- Мне жаль, Паллета, не на ту сторону ты встала, дорогуша. Прощай.
- И ты, Маркиза, прощай.
Глаза женщин сверлили друг друга ненавистью. Это означало войну. Войну на выживание.
Маркиза встала из-за столика и стала направляться к выходу из кафе. Дверь открылась и с порога в Маркизу прицелился черный ствол. Выстрел. Маркиза вздрогнула, но осталась стоять на ногах. Мария Полетаева оставалась сидящей за столиком. Но именно она и оказалась на линии огня. И пуля досталась именно ей. Старик, который вошел сразу за киллером, спас Маркизу. Именно он, ее личный телохранитель, вовремя начал выбивать из рук убийцы ствол. Но выстрел все-таки был. Главное, Маркиза спасена, а вот Паллета - нет. Ей повезло меньше, а вернее совсем не повезло, ибо пуля вошла ей в сердце.

Подоспевшие люди Маркизы схватили киллера и уволокли его с собой. Поджидавшего водителя убийцы тоже прихватили за компанию.
Допрос учиняла сама Маркелова. Она сидела в кресле, опираясь локтями на подлокотники. Два молодых парня стояли со связанными руками перед ней.

- Кто хочет начать разговор? – задала вопрос Маркиза.
Пленники молчали.
- Хорошо, тогда начну я. Кто вы такие и кто вас подослал?
Коротко стриженый ежиком блондин отвечал:
- А что нам с того, скажем или нет, все равно конец.
- Да, конец, но он может быть разный.
- Тебя заказали серьезные люди, не мы, так другие.
- Но пока вы тут у меня в гостях, с вас и спрос.
- Маркиза, - встрял в разговор Ратай. – Его опознали, это знаменитый киллер Саман.
- Вот как, это тот, который не промахивается, ну надо же и не попал. Вернее попал, но куда, и во что. В дерьмо вляпался по самые уши. Но стрелок я слышала отменный.

- Мастер спорта по стрельбе, – подтвердил Саман.
- Мастер спорта, вот такого парня и казнить жалко. Разве что помиловать и оставить у себя. Мне нужен хороший стрелок. А, Саман? Хочешь, прощу?

Саман переминался с ноги на ногу.
- Я готова тебя взять к себе. Но ты меня об этом должен просить сам. Вставай передо мной на колени и проси.
- Я никогда не буду под бабой. Можешь меня убить.
Саман гордо, со злостью в глазах смотрел на Маркизу.
- Тааак, – как-то протяжно произнесла Маркелова. - Это что-то новенькое. Обычно просят пощаду, валяются как черви в ногах. А этот, поглядите на него, готов умирать. Ради кого, кто этот принц, что ты ему так предан. А может принцесса? – заводилась Маркиза.

Она даже встала и подошла к Саману вплотную.
- Ведь тебя я знаю не больше двадцати пяти лет, твоя жизнь в постоянной опасности, на твоих руках кровь. В рай тебя всяко не возьмут, а ты торопишься умирать. Ведь я могу придумать очень изощренную тебе смерть. Например, закопать живьем, или по шее в лесу, с зашитым ртом. И тебя сожрут еще живого насекомые. Что скажешь?

- Я под бабой никогда не буду.
- Понятно. А другой? Как тебя-то звали при жизни?
- Мартен.
- Ах, Мартен, тот самый, что специалист по ликвидации трупов в Зееловской группе.
Еще один специалист узкого направления. И ты не будешь просить пощады?
- Нет, я пацан реальный, тоже под бабой не буду.
- Так вот, господа, убийца и его мусорщик вы будете подо мной. Я буду сверху, а вы снизу.
Это я вам гарантирую. Я оставлю вам жизнь только для того, чтобы любоваться вашими мучениями. Вы будете у меня наслаждаться всеми прелестями предзагробной жизни. А я - наслаждаться вашей агонией. И просьбы о пощаде я не захочу слышать. Последний шанс вам даю.

Ее указательный палец указывал в пол перед собой.
- На колени!
Парни стояли как статуи, опустив головы. И зря. Любой здравомыслящий лизал бы ее прекрасные сапоги и не только. Она красавица и Королева по жизни. А этим двоим хотелось остаться реальными пацанами. Что они вкладывали в смысл этих слов? Хоть объяснили бы. И участь им уготована была тоже реальная.

Перед тем как их увели, Саман обернулся и произнес:
- Перед смертью хочу сказать, что заказчиков двое. И один из них получил случайно мою пулю.
- Паллета?
- Вот именно.
Через две недели приготовления на второй даче подошли к концу. Маркиза лично принимала работу строителей. В комнате ее личного отдыха сделали прозрачный пол из пуленепробиваемого стекла. Под полом две герметичные между собой камеры. Пол имел функцию зашторивания, на случай, если Маркизе будет скучно наблюдать за мучениями ее пленников. В комнате находился телевизор, диван, журнальный столик и специальный пульт управления.

- Ну что ж, Ратай, помещай кроликов в клетки. Я хочу развлекаться.
Под полом в камерах появились – Саман и Мартен. Сверху на них смотрела госпожа Маркелова. Они друг друга не видели, но видели ее. Особенно они четко различали ее алые подошвы сапог.

Маркиза улыбнулась им и кокетливо помахала ручкой, передавала привет. Села на диван и прикоснулась на пульте к кнопке ХОЛОД. У нее под ногами в камерах стала понижаться температура. Саман и Мартен дрогли в одних рубашонках от холода. Маркизе принесли бокал вина и фрукты. Она закинула нога на ногу и взяла бокал в руку. Сымпровизировала тост, приподняв рукой с бокалом и подмигнула Саману. Когда несчастные начали синеть и от холода превращаться в льдинки, рука Маркизы нажала кнопку ЖАРА, и поставила плюс сорок пять. Климат у Маркеловой в комнате не менялся и ей было не понять как это можно мерзнут или изнывать от жары. А вот Саман и Мартен понимали ой как. Оба легли на пол, думали, что там не так жарко, но жарко было везде. Они полностью разделись, но пот лился ручьями.

Ну, а теперь, что-нибудь по веселей. И в камерах через пол начала прибывать вода. Сначала по колено, потом по шею. И вот два несчастных устремились к потолку, как крысы хватали воздух из образовавшегося пузыря под потолком. Маркизе было смешно. Она нарочито наступала подошвой там, где были их несчастные лица. "Вот вы ребята и подо мной, любуйтесь своей повелительницей". Забава начинала надоедать, и Маркиза покинула их на пол часа.

Когда вернулась, они были на последней возможности держаться на плаву.
Вода из камеры стала убывать, и оба легли на пол, не могли отдышаться. Но в камеру стала набираться какая-то вонючая жидкость. Саман и Мартен блевали. Но жидкость, как и вода, наполнилась до потолка. И опять Маркизе стало смешно. Она хохотала.

Жидкость была убрана. В отверстия в стене стали залетать осы. Мартен и Саман отбивались от них как на бойцовском ринге. Но победить около ста особей насекомых не так-то просто. Маркиза смеялась от души, каждый укус осы ее радовал. Ос перебили, и Рука Маркеловой легла на кнопку КРЫСЫ.

Надо ли говорить, как ей было приятно видеть их мучения. Когда битва с крысами была в самом разгаре, в камеру заползли неядовитые гадюки. И вот Саман начал сдавать. Он упал на спину и не мог больше ни от кого отбиваться. В планы Маркизы их смерть не входила, и ее рука снова легла на кнопку ХОЛОД. Твари стали ленивыми и неактивными, перемерзли быстро. Затем ВОДА и снова ЖАРА. Через три часа экзекуций, несчастные ползали по камере на коленях, сложив ладоши на груди. Они молили эту женщину с алыми подошвами смилостивиться над ними.

Вошел Старик:
- Госпожа, в динамики компьютера слышны их мольбы о пощаде.
- Пощадить их, зачем? Они вычеркнуты мною из списка живущих на этом свете. Теперь они просто мразь, ползающая подо мной. Да и развлекуха, я тебе скажу, что я раньше не придумала этого.

Старик улыбнулся и ушел.
Маркиза улыбалась, она себя снова чувствовала Королевой. Эти упыри не стоят сочувствия, они созданы для ее развлечения. Что чувствовали злодеи, загнанные под алые подошвы – мучения не более. Они все равно сломались. Ныли там внизу и жалели, что противились своему счастью быть возле ее ног. Ползали как черви, скулили и плакали. Они все равно оказались под ней. От реальных пацанов не осталось ничего, кроме разбросанного вокруг них их соплей, мочи и кала. Долго ли они протянут? Конечно же, их госпожа будет их щадить, лишь для того, чтобы снова мучить.

Поэтому даю совет.
Если вам красавица с внешностью Королевы говорит встать на колени перед ней – не раздумывайте, вставайте. Потому что она все равно своего добьется.


Неукротимая маркиза
Шесть преданных человек, служащих Маркизы, были убиты неизвестными за последние две недели. Их убивали подло, из-за угла. Маркелова понимала, что подбираются к ней. Она конечная цель. Кто тот враг, что жаждет ее падения. Некоторых она уже вычислила, но в тени оставались главные ее враги. Надо действовать, но в лобовую у нее не хватит сил. Враг слишком силен. Нужен план мести.

Маркиза сидела в белом кресле. На ее красивые ноги, одетые в нейлоновые чулки телесного цвета, стоя на коленях перед ней, Губася надевала белоснежные ботфорты. Неосторожно зацепив пальцем верх ботфорты, Губася прищемила Маркизе ногу. Маркелова не раздумывая, заехала Губасе сапогом в лицо.

- Ты чего, корова, делаешь. Я тебе что, крестьянка какая-то.
- Простите меня, госпожа, очень виновата перед вами, – не на шутку перепугалась служанка.
Она на коленях подползла к госпоже и отхватила от нее несколько пощечин по лицу. Склонила голову и начала целовать ее сапоги.
- Ты поосторожней в следующий раз, а то я не стану с тобой церемониться. Накажу, так накажу. И хватит пачкать своими соплями мне сапожки, подай мне лучше телефон.

- Генриетта, Тонька с крысиной мордой у тебе сейчас? Да, да, Чумина. Ту, что ты после смерти Паллеты к себе взяла. У тебя. Вези ее ко мне. Через час будешь? Я жду.

Затем набрала другой номер и, дождавшись ответа, произнесла:
- Каштанка, ты мне нужна. Разрешаю приехать. Жду.
Положила трубку и обратилась к Губасе.
- Подготовь Лу-Лу.
Что такое Лу-Лу Танюшке объяснять не надо. Даже у служанок при этом имени появлялись томные улыбки на лицах. Это изобретение было подарено Маркизе на день рождения недавно ее старой подругой Ксюшей Легостаевой. Маркизе очень понравился подарок. И теперь Маркиза все меньше напрягала Губасю на кунилининг, у нее теперь было Лу-Лу.

Когда-то Лу-Лу был Андреем, но за свою дерзость стал сексуальным рабом. Ему при помощи биохимии увеличили язык, который еле помещался во рту. Вот этим языком и пользовали его женщины. Теперь полноправная хозяйка этой игрушки была Маркиза, и это справедливо. Потому что все лучшее должно быть у Королевы.

Маркиза вошла в спальню. На кровати лежал лицом в вверх связанный Лу-Лу. Возле его головы лежало две подушки. Маркиза встала на кровать. Между расставленных ею ног лежала ее любимая игрушка. Изо рта торчал внушительных размеров язык. Лу-Лу был все